 | Женщина, пишущая письмо, и служанка |
Вермеер "Женщина, пишущая письмо, и служанка" 1670 холст, масло, 71 х 59 см, Национальная галерея Ирландии, Дублин |
Женщина в бледно-зеленом платье с белыми рукавами, в белом чепце и с почти обязательными у Вермеера жемчужными сережками сидит у края стола, покрытого восточным ковром. Она полностью поглощена написанием письма. Свет падает из высокого окна, расположенного в левой части картины. В глубине комнаты, между столом и окном, стоит служанка. На ней скромное серое платье с синим передником, ее приглушенный загар свидетельствует, что она проводит много времени вне дома. Скрестив руки, она смотрит в окно. Фигура служанки символизирует спокойное ожидание. Хозяйка же полностью поглощена письмом. Зеленая портьера, черно-белые плитки пола (только состоятельная семья могла позволить себе пол из мрамора) и картина в черной раме на задней стене подчеркивает элегантность интерьера. Эта картина «Нахождение Моисея», по мнению некоторых исследователей, принадлежит кисти сэра Питера Лили (в настоящее время находится в частной коллекции).
Прозрачная белая ткань закрывает часть витражного окна. Нижняя створка за ней закрыта. Сочетания белых цветовых пятен образует замкнутый треугольник – от окна через белый воротник платья служанки – к белому чепцу и рукавам платья хозяйки – к белым плиткам пола – опять к белой занавеси окна. Как и в других работах Вермеера, композиция строго выверена. Например, расстояние от нижнего края картины до стола такое же, как и от верхнего края картины до нижнего края рамы «Нахождение Моисея». Вермеер выбрал для изображения довольно низкую точку, чуть выше уровня стола, что придает фигурам монументальность, а комнате – высоту и объем. Небольшие детали добавляют динамизм в композицию. На полу у ножки стула лежит воск, ярко-красная печать для писем и несколько листком бумаги, которые разные исследователи считаю или отрытым письмом, которое, вероятно, было только что получено, или небольшой книжкой. В XVII веке письма обычно вкладывали в небольшие конверты или заворачивали в отдельный лист бумаги, скрепляя восковой печатью. Но иногда, особенно если послание отправляли со служанкой, письмо могли просто сложить и завязать бечевкой. То, что эти предметы брошены на пол, выдает поспешность, с которой хозяйка дома принялась за письмо. Стул, стоящий на переднем плане, так же выдает недавнее присутствие третьего человека в комнате. Обычно в голландском доме стулья, которые не использовались прямо сейчас, расставляли вдоль стен. Аккуратная служанка скорее всего поставила бы стул на место и подняла письмо и печать с воском с пола, если бы ей не было отдано распоряжение «срочно ждать» ответа. И если значение этих деталей понятно, с картиной на задней стене все обстоит иначе. Картина эта есть и в другой работе Вермеера, «Астроном», и могла быть в коллекции произведений искусства, принадлежащей теще Вермеера, Марии Тинс. Жизнь Моисея довольно часто иллюстрировалась художниками, особенно – факт его чудесного спасения. Мать Моисея, Иохевед, узнав, что фараон отдал приказание убить всех младенцев-евреев мужского пола, положила его в корзину и столкнула корзину в воду. Дочь фараона Термутис, которую голландское искусство наделяет такими добродетелями как сочувствие и красота, во время купания нашла корзину и спасла младенца. По совету старшей сестры Моисея, которая была у нее служанкой, она взяла к ребенку кормилицей его собственную мать, Иохевед, вырастила его и научила «всем премудростям египетским». В Нидерландах этот эпизод толковался как доказательство того, что вмешательство Провидения и Воли Божьей преодолевает злую волю человека. Художник мог поместить эту картину в композицию как аллегорию. Фигура хозяйки, занятой неотложным и важным делом – как дочь фараона, служанка, ожидающая распоряжений – как прислуживающая дочери фараона Мириам, благодаря которой спасли младенца Моисея.
Вермеер не продавал эту картину. После его смерти вдова художника, Катарина, вынуждена была расстаться с этой работой, новым владельцем стал городской пекарь и коллекционер, у которого уже было несколько полотен Вермеера. Семья Вермеера была должна ему внушительную сумму в 617 гиней. В дальнейшем картина принадлежала коллекционеру Альфреду Бейту (1853-1906), который сделал состояние на алмазах и золоте Южной Африки. Затем картина перешла к племяннику Бейта, тоже Альфреду (1903-1994), жившему в Дублине, у которого ее дважды крали – в 1974 году ее украли бойцы ИРА, в 1986 году – дублинское подполье. Когда в 1993 году картину нашли, владелец поместил ее на хранение в Национальную Галерею Дублина.
