Питер де Хоох

Вермеер, несомненно, видел эти картины Питера де Хооха, когда писал "Улочку".
В течение столетия в маленькой стране каждые три дня производилась картина музейного качества. Это только то, что сохранилось, - с учетом войн, стихийных бедствий и глупости показатель можно смело удваивать. Получится пять картин каждую неделю. Выходные - выходные. Все это при том, что, в отличие от других европейских рынков искусства, в Голландии - полное отсутствие церковного патронажа. Кальвинизм не дозволял изображений в церквах. Оттого так светлы и просторны голландские церкви, светлее и просторнее, чем на самом деле. Картины заказывал обыватель. Ипполит Тэн цитирует свидетельство: "Нет такого бедного горожанина, который не желал бы обладать многими произведениями живописи... Они не жалеют на это денег, предпочитая сокращать расходы на еду". В порыве увлечения, когда повышенный спрос порождает активное предложение, преуспевали, как всегда, не столько одаренные, сколько предприимчивые, цены взвинчивались, и в середине века за картину могли заплатить пятьсот и даже тысячу гульденов. Впрочем, в разгар тогдашней тюльпанной лихорадки столько же могли дать и за цветочную луковицу. Но средняя, обычная цена была - двадцать-тридцать гульденов за картину. Сохранились долговые записи Хальса, в одной числится долг мяснику за забой быка - сорок два гульдена. Вероятно, не только забой, но и разделка туши - в общем, полдня работы. Пусть полный день - бык большой, мясник пьяный. Но это две картины! Художники прирабатывали: ван Гойен торговал тюльпанами, Хоббема был сборщиком налогов, Стен держал постоялый двор. Вермеер, Хальс и Хох были арт-дилерами. Рыночная стоимость произведения живописи определялась не тематикой, не жанром и стилем, а техникой исполнения. То есть затраченным на работу временем. Плата скорее почасовая, чем аккордная. Питер де Хох, со своими семью детьми, перебравшись из Дельфта в Амстердам, где прожил двадцать два года, до смерти, стал работать заметно быстрее, чем раньше. Достоверно известны 163 его работы, 75 из них написаны в последние четырнадцать лет. В первые свои амстердамские годы де Хох жил на окраине, потом перебрался на Конийненстрат, в нескольких минутах ходьбы от дома Декарта, могилы Рембрандта. Но его поздние вещи - проще, грубее, даже вульгарнее. Пышнее интерьеры и костюмы. Появляются колонны, порталы, пилястры, террасы.
В развитом рыночном хозяйстве Голландии разделение труда существовало и на рынке изобразительного искусства. Специализация по жанрам: пейзажи, ведуты, портреты, анималистские изображения, натюрморты, сцены повседневной жизни. Именно самая многочисленная последняя категория неверно, но уже неисправимо получила наименование "жанровой живописи". Такого "жанрового" жанра было столько, что и в нем выработались специалисты - по "веселой компании", "крестьянскому празднику", "карнавалу", "курильщикам" и т.д. Изощрялись в названиях, чтоб был ясен поучительный смысл: "Вслед за песней стариков молодежь щебечет" - такая есть картина у Яна Стена. Поразительно, как сумел целый народ создать массовый бытовой автопортрет, самовыразиться не через отождествление со славными событиями, а через свой и только конкретно свой - без отсылок к мифическим архетипам и историческим образцам - образ и обиход. "Голландцы были люди женатые, делающие детей, - прекрасное, отличное ремесло, соответствующее природе... Их произведения - такие мужественные, сильные и здоровые". Это пишет Ван Гог - голландец совсем другой эпохи и закваски: через двести с лишним лет, на юге Франции, на грани безумия и самоубийства. У голландцев много рынков, кухонь, еды. Но не таких, как у их современников, ближайших соседей, братьев по языку - фламандцев (Снейдерса, например, годами смущавшего советских людей в Эрмитаже). Никакой роскоши. Кухня - коловращение бытия, перекресток жизни, не более. "У голландских художников почти не было ни воображения, ни фантазии, но бездна вкуса и знания композиции" - это снова Ван Гог. Античная традиция зафиксировала спор между Зевксисом и Паррасием о степени правдоподобия живописи. Зевксис нарисовал виноградную гроздь, на которую слетелись птицы. Паррасий предложил сопернику взглянуть на один из своих холстов, покрытый тряпкой, которая при попытке ее снять оказалась нарисованной. Голландская живопись - картина Паррасия: полная иллюзия приземленной реальности. Портрет кирпича. В этом смысле Рембрандт и Хальс - не характерные голландцы: у них человек господствует над средой. Торжествует знакомый ренессансный принцип. Совершенно иное у массы "малых голландцев", и прежде всего у самых больших из них - Вермеера и де Хоха. Одушевленное и неодушевленное уравнены в правах. Более того - интерьер поглощает человека. Жанр сводится до натюрморта. Общеизвестно, что голландские жанристы ХVII века обладали виртуозной живописной техникой. Тут важно подчеркнуть различие между техникой блистательной, когда ею восхищаешься, и техникой выдающейся, когда ее не замечаешь. Ко второй категории относятся очень и очень немногие картины. Прежде всего - Вермеера и де Хоха. У них написан воздух - и это не артистически пошлое выражение, а реальное художественное событие. Не случайно в их двориках и интерьерах так много людей на пороге. Идея промежутка, незафиксированности положения, неопределенности позиции. Комнаты и дворы де Хоха - оттого и притягивают так, что видны насквозь, но загадочны. Выдающийся мастер добивался этого точными композиционными приемами: вот женщина, приветствующая поднятием бокала двух мужчин, стоит к нам спиной. Она не может заметить нас, и возникает стыдное ощущение: мы подглядываем. Впрочем, мы и наказаны: ее лица не увидим никогда. Сколько бы ни изучали мы ее красную юбку и черную кофту, ее кокетливо изогнутую фигуру и грациозный жест руки, лицо останется неведомым. Навсегда. И такая беспросветность удручает: потому, конечно, что в обстановку вживаешься естественно и сразу. Картины де Хоха - как бы сквозные. В открытую дверь кладовой видна комната с портретом мужчины на стене и в отворенное там окно - стена соседнего дома. Сквозь арку на другой стороне канала, видного в распахнутое окно, проглядывает не то двор, не то уже другой, параллельный, канал. В картинах нет содержательной доминанты: все равноценно по значению. Жизнь людей и вещей - подлинный поток жизни. Дело в нем, а не в конкретных составляющих его событиях. В сумме, а не в слагаемых.В отличие от шумных жанров ван Остаде или Стена, у де Хоха - звук приглушенный, невнятное бормотание, шепот, почти безмолвие. И тут новая тайна - порожденная уже не его искусством, а нашим знанием. Сохранилась запись: 24 апреля 1684 года 54-летний Питер де Хох похоронен в амстердамской церкви Св. Антония, куда привезен из сумасшедшего дома. Как туда попал и сколько пробыл - неизвестно. С Ван Гогом все ясно - стоит взглянуть на любую его картину. Но что носил в себе поэт покоя?

Назад